Толкование на 4 главу Деяний апостолов.

В четвертой главе Деяний святых апостолов рассказывается об аресте Петра и Иоанна, при этом уточняется иерархия служащих в Иерусалимском храме, рассказывается о первом допросе Петра перед синедрионом и дается Благодарственная молитва Церкви. В завершении главы дается описание первохристианской общины.

Арест Петра и Иоанна (4:1—4)

4:1 Когда они говорили к народу, к ним приступили священники и начальники стражи при храме и саддукеи,

4:2 досадуя на то, что они учат народ и проповедуют в Иисусе воскресение из мертвых;

4:3 и наложили на них руки и отдали их под стражу до утра; ибо уже был вечер.

4:4 Многие же из слушавших слово уверовали; и было число таковых людей около пяти тысяч.

Итак, начиная с трех часов пополудни, Петр и Иоанн уже находились в Храме. Вполне можно представить себе, как здесь, среди богобоязненных, сведущих в Писании людей завязался важный разговор о проповеди апостолов и о чуде, ими совершенном. Вечером же, когда Храм должен был закрываться, служители нашли повод, чтобы разогнать собравшихся.

Иерархия служащих в Иерусалимском Храме.

Служащие в Храме были в то время довольно многочисленны, но в своей среде они соблюдали строгую иерархию. Согласно Иоахиму Иеремиасу, она выглядела следующим образом:

  1. Первосвященник Начальник Храма

Б. Старшие священники:

  • начальники 24 черед священников, служивших по неделям, и их подразделений, служивших по дням;
  • смотритель, надзирающий за Храмом;
  • казначей Храма.
  1. Священники:

24 чреды священников, распределенные по неделям и в свою очередь состоящие из 4—9 отделений, распределенных подиям (всего около 7200 священников).

Г. Левиты:

24 недельные чреды, состоявшие из певцов и музыкантов, храмовых служащих и привратников (всего около 9600 левитов).

Должность первосвященника, по свидетельствам Библии, восходит еще к Аарону, брату Моисея. Будучи призванным Богом, он первым занял этот пост. В течение столетий первосвященство находилось в руках потомков Аарона и представляло собой чисто духовное служение. Нарушил эту последовательность царь Соломон. Он отстранил первосвященника Авиафара, союзника своего конкурента Адонии, и назначил на его место Садока. С тех пор первосвященниками были потомки Садока. Затем представитель династии Селевкидов Антиох IV Епифан в 174 г. до н. э. сместил правящего первосвященника Онию III и за деньги назначил первосвященником его брата Иасона. Однако через три года он назначил на этот пост Менелая, не принадлежавшего к роду Садока. Вследствие восстания Маккавеев поначалу исключительно религиозный чин первосвященника стал приобретать политическую окраску. Наконец в 143 г. до н. э. иудейский народ утвердил Симона Маккавея своим первосвященником, военачальником и вождем. Начиная с раннеримского периода должность первосвященника становится предметом политических спекуляций в борьбе за власть. Рим отстранял от этого поста одних и назначал на него других, и только этим объясняется тот факт, что во времена Иисуса существовало несколько первосвященнических родов. В период с 6 по 37 г. н. э. право назначения первосвященника находилось в руках римлян, и они таким образом пользовались возможностью влиять на религиозную жизнь Израиля. В 18—36 гг. н. э. этот пост занимал Иосиф Каиафа.

Первосвященник имел в первую очередь культовые права и обязанности. Он единственный из израильтян имел право раз в год, в великий День искупления, входить в Святое святых и окроплять кровью ковчег завета. Он также руководил жертвоприношениями, особенно по великим праздникам. К нему предъявлялись более строгие, чем к другим священникам, требования в отношении культовой чистоты. Кроме того, что он был предстоятелем священников в Храме, он также председательствовал в синедрионе, высшей административной и судебной инстанции в стране.

Второй по значению была должность начальника Храма. Он считался заместителем первосвященника. Наряду с обязанностью отвечать за служение в Храме он должен был заботиться и о порядке в районе Храма, т. е. был своего рода «начальником полиции». Он мог задерживать нарушителей порядка, контролировал финансовые дела Храма, в том числе распоряжался податями, поступающими в Храм. В этих трех сферах ответственности начальнику Храма подчинялись по одному старшему священнику, а им, в свою очередь, были подчинены обычные священники, исполнявшие культовые обязанности, и левиты. Две последние группы служителей по большей части проживали за городом и посещали Иерусалим только для недельного служения или по особым праздникам. Примером последних в Новом Завете может служить Захария, отец Иоанна Крестителя.

Итак, проповедь апостолов была внезапно прервана появлением начальника Храма с несколькими священниками и саддукеями. Саддукеями назывались представители определенного направления в иудаизме, к которым относились в первую очередь семьи знатных священников. Они признавали только Пятикнижие Моисея и полагали, что Бог хотя и создал мир, но ни в историю человечества, ни в судьбу отдельной личности не вмешивается. Саддукеи не признавали бессмертия души, воскресения мертвых, посмертного воздаяния, надежды на новый мир. Естественно, что известие о воскресении Иисуса возмутило их намного больше, чем фарисеев. Мы понимаем, почему, слушая апостолов, они досадовали на то, что те проповедуют воскресение из мертвых в Иисусе. Особенно саддукеям не нравилось то, что апостолы учат народ. В этом вновь выражается старый как мир конфликт между бюрократическим подходом священников и боговдохновенной пророческой проповедью «людей некнижных и простых». Вспомним, что от подобного конфликта страдал еще Иеремия. Но именно на примере Иеремии, происходившего из священнического рода, становится ясно, что полученные в процессе обучения знания о Царстве Божьем и спонтанные, боговдохновенные проповеди не должны вступать в противоречие — напротив, им надлежит дополнять друг друга. История Церкви показывает, что принципиальное неприятие доводов от исповедующих иное направление в богословии приносит взаимный вред. Для успешного благовестив элемент спонтанности как раз необходим, однако свои аргументы каждый раз следует сверять с Писанием.

Само собой разумеется, что насильственным вмешательством нельзя прекратить воздействие слова Божьего: Многие же из слушавших слово уверовали; и было число таковых людей около пяти тысяч. Того, кто сам себя называет верующим, часто даже в церковных кругах считают высокомерным. Несмотря на это, уже в первые годы христианства возникла традиция, следуя которой община присваивала это определение своим членам.

Кто же в действительности является верующим? Можно очень точно сформулировать ответ: верующий — это тот, кто связывает свою надежду и в жизни, и после смерти с Иисусом Христом, умершим за нас и воскресшим. Речь идет не о нравственных категориях в том смысле, что верующие всегда ведут себя лучше, чем остальные. Быть верующим по сути означает быть смиренным, жить со Христом. Внешним признаком такого смирения является то, что уверовавший присоединяется к Церкви, в которой он нуждается. В Библии мы не найдем ни понятия «анонимное христианство», ни признания возможности исключительно индивидуалистического исповедания.

Первый допрос перед синедрионом (4:5—22)

4:5 На другой день собрались в Иерусалим начальники их и старейшины, и книжники,

4:6 и Анна первосвященник, и Каиафа, и Иоанн, и Александр, и прочие из рода первосвященнического;

4:7 и, поставив их посреди, спрашивали: какою силою или каким именем вы сделали это?

4:8 Тогда Петр, исполнившись Духа Святаго, сказал им: начальники народа и старейшины Израильские!

4:9 Если от нас сегодня требуют ответа в благодеянии человеку немощному, как он исцелен,

4:10 то да будет известно всем вам и всему народу Израильскому, что именем Иисуса Христа Назорея, Которого вы распяли, Которого Бог воскресил из мертвых, Им поставлен он перед вами здрав.

4:11 Он есть камень, пренебреженный вами зиждущими, но сделавшийся главою угла, и нет ни в ком ином спасения,

4:12 ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись.

4:13 Видя смелость Петра и Иоанна и приметив, что они люди некнижные и простые, они удивлялись, между тем узнавали их, что они были с Иисусом;

4:14 видя же исцеленного человека, стоящего с ними, ничего не могли сказать вопреки.

4:15 И, приказав им выйти вон из синедриона, рассуждали между собою,

4:16 говоря: что нам делать с этими людьми? Ибо всем, живущим в Иерусалиме, известно, что ими сделано явное чудо, и мы не можем отвергнуть сего;

4:17 но, чтобы более не разгласилось это в народе, с угрозою запретим им, чтобы не говорили об имени сем никому из людей.

4:18 И, призвав их, приказали им отнюдь не говорить и не учить о имени Иисуса.

4:19 Но Петр и Иоанн сказали им в ответ: судите, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога?

4:20 Мы не можем не говорить того, что видели и слышали.

4:21 Они же, пригрозив, отпустили их, не находя возможности наказать их, по причине народа; потому что все прославляли Бога за происшедшее.

4:22 Ибо лет более сорока было тому человеку, над которым сделалось сие чудо исцеления.

Этот фрагмент довольно легко разделить на следующие смысловые отрезки:

  • краткое описании ситуации;
  • вопрос, обращенный к апостолам;
  • ответ Петра;
  • реакция начальников народа;
  • совещание синедриона;
  • оглашение решения;
  • ответ апостолов;
  • обобщение.

Синедрион заседал в просторном помещении у западного склона Храмовой горы. Заседание шло под председательством первосвященника в соответствии с точными процедурно-правовыми предписаниями. По именам названы Анна, сын Сефа (на посту в 6—15 гг. н. э.), Иосиф, прозванный Каиафой (18—36 гг. н. э.), зять Анны, который как раз в это время был первосвященником, а также двое других, Иоанн и Александр, вероятно, представители наиболее знатных семейств первосвященников (по нашим сведениям, они никогда не занимали поста первосвященника).

…И, поставив их посреди… Как правило, судьи и прочие из рода первосвященнического сидели полукругом. Петр и Иоанн стояли перед ними. В то время христиане нередко использовали судебные процессы не столько для своей защиты, сколько для свидетельства о воскресшем Иисусе. И вот такая возможность предоставляется Петру и Иоанну. …Какою силою или каким именем вы сделали это? — задавая вопрос, старейшины Израиля, естественно, хотели знать, кто стоял за этим очевидным чудом.

Петр, вновь выступивший как оратор, не замедлил дать им ответ, полный веры. Тогда Петр, исполнившись Духа Святаго, сказал им… — вновь и вновь Лука подчеркивает тот факт, что люди, принадлежащие к раннехристианской Церкви, в столь ответственные моменты исполнялись Святого Духа, который вкладывал слова в их уста, как обещал Господь. Благодаря действию Святого Духа слова и дела Христа, значение Его смерти и воскресения все больше овладевали сознанием апостолов. Здесь мы можем наблюдать за развитием взглядов христианской общины от простого возвещения о воскресении и его разъяснения на основе Писания до боговдохновенных высказываний, из которых следует, что спасение уготовано и для неиудеев. Все это свидетельствует о том, что Лука рисует не статичную картину христианского сообщества того времени, а процесс его становления под влиянием Божьего Духа.

Итак, центральное место в третьей проповеди Петра также занимает свидетельство о смерти и воскресении Иисуса (4:10), причем апостол отнюдь не замалчивает вину своих слушателей. Кому как не им, учителям Израиля, следовало знать о том, что все произошедшее имеет обоснование в Писании? Если во второй главе Деяний речь шла об излиянии Святого Духа, предсказанном в Ветхом Завете, а в третьей главе на первом месте была мысль о завете с Богом, то здесь апостол рассуждает главным образом об отречении израильтян от Мессии (4:11) и ни с чем не сравнимом достоинстве Христа (4:12). Он есть камень, пренебреженный вами зиждущими, но сделавшийся главою угла… (4:11). Фоном этого утверждения служит Пс. 117, связанный с мессианскими ожиданиями. В нем возносит свою молитву благочестивый псалмопевец, который находился в смертельной опасности и был спасен Богом. Теперь он хочет принести в Храме благодарственную жертву. Под камнем, по-видимому, подразумевается не замок свода, т. е. центральный камень в вершине арки, несущий элемент конструкции, а камень в основании, дававший опору всему зданию. За притчей о камне — главе угла, возможно, стояло реальное историческое событие. Перед началом работ по восстановлению Иерусалимского храма (после Вавилонского плена) нужно было отыскать камень прежнего основания, чтобы сохранилась преемственность между старым и новым зданиями. Во время поисков, возможно, строители нашли подлинный камень основания, но не узнали его и отвергли. Лишь позднее выяснилась его подлинность. Так это было или нет, но фраза …камень, пренебреженный вами зиждущими, но сделавшийся главою угла… несла большую смысловую нагрузку и была вполне понятна первосвященникам. Обязательно сравните в этой связи изречения о камне (Зах. 3:9; 4:7 и сл.; Ис. 28:16; Иер. 51:25 и 26). В Ис. 28:16 особенно ярко выражена мессианская трактовка, определенно указывающая на Иисуса Христа. Здесь, по сути, уже сказано то, что добавляет Петр в Деян. 4:12 — ни в ком другом нет спасения, и нет под небом другого имени, данного людям, которым они могли бы спастись.

Видя смелость Петра и Иоанна и приметив, что они люди некнижные и простые, они удивлялись, между тем узнавали их, что они были с Иисусом… (4:13). Под греческим словом СМЕЛОСТЬ — «свобода речи», «дерзость» — изначально подразумевалось право свободного гражданина греческого полиса брать слово на городском собрании. По-видимому, иудейские богословы не ожидали от этих простых жителей Галилеи такой духовной свободы в обращении со сложными богословскими понятиями и ветхозаветными текстами. И в этом исполняется слово Иисуса о людях, которые из-за своего галилейского диалекта не были достойны даже читать Писание в иудейских синагогах! (Все же к чести иудейских книжников следует отметить, что нередко благочестивые дилетанты ценились в их глазах весьма высоко.)

Синедрион оказался в таком же положении, как некогда противники Иисуса: перед ликом чуда — исцеления хромого — все критики вынуждены были замолчать (4:14). Решение принимается на закрытом заседании в отсутствие обвиняемых. Лука сообщает об этом лишь кратко. В данном эпизоде прежде всего очевидна растерянность судей (…что нам делать с этими людьми?). Несомненно, многие из них по этому поводу думали так же, как Никодим, Иосиф из Аримафеи и законоучитель Гамалиил. Но голоса колеблющихся уже тонут среди голосов противников. …Мы не можем отвергнуть сего… (4:16), — говорят они, тем самым не скрывая желания отвергнуть. Что они могут иметь против исцеления человека? Было ли это завистью людей, не способных исцелить? Или же ненавистью к Иисусу? Об истинных причинах мы можем только догадываться.

Кроме того, среди сочувствующих и протестующих голосов звучат и голоса осторожных. Им важно прежде всего не допустить распространения информации о произошедшем чуде. При этом и в их рассуждениях преобладает страх перед растущей известностью Иисуса. Первые христиане все же встречают среди правителей своего народа тех, кто пока еще благоволит к ним, не выказывая при этом ни явного одобрения, ни истинного понимания.

И призвав их, приказали им отнюдь не говорить и не учить о имени Иисуса (4:18). Слово, переведенное здесь как приказали, часто встречается у Луки и иногда также переводится как «запретили», «повелел», «заповедывать» и т. п. Синедрион именно приказывает прекратить проповедь о жизни и смерти Иисуса и не распространять Его учение.

Что же в этой ситуации ответил Петр? (Ведь ему, спустя десятилетия, в своем Послании пришлось призывать Церковь к послушанию властям — I Пет. 2:13 и сл.) На этот раз Лука, по-видимому, считает необходимым дать христианам основополагающий ориентир в их отношениях с государственной властью. Итак, Петр говорит: …судите, справедливо ли пред Богом слушать вас долее, нежели Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали(4:19—20). Иными словами, попытки государства принудить граждан к послушанию простираются не настолько далеко, чтобы оно могло запретить проповедь о Христе. Для многих христиан нашего времени это в высшей степени актуально! Здесь еще не сказано о выборе средств, которые используются для благовестия. Петр сам впоследствии разграничит некий «миссионерский минимум», а именно краткое изложение основ веры (1Пет. 3:15), и общественную проповедь, которая не всегда бывает уместна. Важно не поддаваться пустым мечтам, а стремиться делать все возможное для выполнения Божьего повеления.

Петр и Иоанн рассчитывают в данной ситуации достичь взаимопонимания с синедрионом. Опираясь на Писание, они утверждают, что Бог в первую очередь требует от людей послушания, даже вопреки здравому смыслу, чему в Ветхом Завете есть множество примеров (см. историю Даниила и его друзей — Дан. 3:6 и сл., Мардохея — Есф. 3, а также неповиновение царя Саула Божьему приказу — 1 Цар. 15).

Истинный свидетель должен лишь сообщать об увиденных им фактах. Это касается не только юриспруденции, но прежде всего — великих дел Господа. В этом отношении важны слова Иисуса, обращенные к ученикам: «Вы… будете Мне свидетелями…» (Деян. 1:8). Таким образом, главное содержание нашего свидетельства должны составлять не наши впечатления и наши переживания, а в первую очередь то, что Бог свершил ради нас во Христе. Главнейшее же христианское свидетельство — свидетельство о воскресении. Наш личный опыт взаимоотношений со Христом, представляющий для нас большую ценность, все-таки н-достаточно объективен, поэтому он отступает на второй план перед Божьими делами во спасение.

Этим заканчивается первый допрос апостолов в синедрионе, который вместе с тем был и первой встречей руководителей раннехристианской Церкви и духовных наставников еврейского народа. Они же, пригрозив, отпустили их, не находя возможности наказать их, по причине народа; потому что все прославляли Бога за происшедшее (4:21). Итак, апостолы ушли. Позднее они получили еще одно предупреждение. Лука считает, что причиной сдержанности синедриона в тот раз стало отсутствие какого-либо веского довода в пользу осуждения учеников Иисуса, а также страх народного гнева — очевидно, что простые люди в данном случае проявили больше чуткости в отношении деяний Господа, чем вожди. Народ Израиля еще был открыт Благой вести об Иисусе, но чувствовалось: окончательный выбор произойдет скоро.

Благодарственная молитва Церкви (4:23—31)

4:23 Быв отпущены, они пришли к своим и пересказали, что говорили им первосвященники и старейшины.

4:24 Они же, выслушав, единодушно возвысили голос к Богу и сказали: Владыко Боже, сотворивший небо и землю и море и все, что в них!

4:25 Ты устами отца нашего Давида, раба Твоего, сказал Духом Святым: что мятутся язычники, и народы замышляют тщетное?

4:26 Восстали цари земные, и князи собрались вместе на Господа и на Христа Его.

4:27 Ибо поистине собрались в городе сем на Святаго Сына Твоего Иисуса, помазанного Тобою, Ирод и Понтий Пилат с язычниками и народом Израильским,

4:28 чтобы сделать то, чему быть предопределила рука Твоя и совет Твой.

4:29 И ныне, Господи, воззри на угрозы их, и дай рабам Твоим со всею смелостью говорить слово Твое,

4:30 тогда как Ты простираешь руку Твою на исцеления и на соделание знамений и чудес именем Святаго Сына Твоего Иисуса.

4:31 И, по молитве их, поколебалось место, где они были собраны, и исполнились все Духа Святаго, и говорили слово Божие с дерзновением.

Этот фрагмент содержит элементы ветхозаветного псалма и одновременно является началом молитвенной традиции христианской Церкви. И в самом деле, в этих благодарственных словах соединяются типичные признаки мелодичного и красочною языка псалмов (Пс. 2:1 и сл.) с раннехристологическими элементами. В дальнейшем но мере усовершенствования христианской литургии составные части этой молитвы были преобразованы в форму вступительной молитвы:

1) обращение (Владыко);

2) определение (ст. 24—25: сотворивший небо);

3) просьба (ст. 29: воззри);

4) заключение (ст. 30: именем Святаго Сына Твоего).

Лука, предпослав этой молитве краткий стих, устанавливающий связь между допросом апостолов в синедрионе и молитвой христиан (4:23), подводит итог в заключительном стихе (4:31).

Рассмотрим эту молитву подробнее: в обращении Бог назван Владыкой. В греческом тексте употреблено слово дэспотэс — «властелин», «господин», «повелитель», которое в современной речи используется в отношении лица, имеющего неограниченную власть. В рассматриваемом тексте на первое место также ставится безграничная власть Господа. Думая об этом, иудей представляет себе Бога прежде всего Творцом Вселенной. Очевидно, что как Создатель и Вседержитель Бог может вмешиваться в историю и общаться с избранным им человеком. Последнее происходит посредством Святого Духа, что было явлено в Ветхом Завете.

Известно, что псалмы для ранней Церкви были необычными молитвами давно умерших предков, а Божьим словом, которое не утрачивает своей актуальности. То же можно сказать и о новозаветных текстах. Откровение Иоанна, например, в некоторые периоды церковной истории воспринималось как незначительное произведение, которое повествует о загробном мире. В периоды же бедствий и гонений оно становится в высшей степени актуальным. В этом мы также можем видеть знак мудрости и милости Господа, ибо Он дарует во все времена то слово, в котором люди нуждаются.

Первые христиане могли быть уверены в том, что слова псалмов Давида относятся к их времени. …Что мятутся язычники, и народы замышляют тщетное? Восстали цари земные, и князи собрались вместе на Господа и на Христа Его (4:25—26). Очевидно, что этими словами Давид говорит о себе как о помазанном царе народа Израиля. Но теперь Иисус стал Христом, т. с. Помазанником Божьим, и вот иудей (Ирод) и язычник (Пилат) собираются в городе сем (4:27) для того, чтобы истребить ненавистного им Иисуса и Его сторонников; в действительности же, чтобы сделать то, чему быть предопределила рука Твоя и совет Твой (4:28). Церковь теперь поняла, что Христу надлежало пострадать (Лк. 24:26) и что ее задача состоит в продолжении проповеди об Иисусе. В молитве не содержится просьбы о защите от руки противника, но есть другое: …и дай рабам Твоим со всею смелостью говорить слово Твое, тогда как Ты простираешь руку Твою на исцеления и на соделание знамений и чудес…(4:29 и сл.). Эти слова звучат как укор всем нам. Для первых христиан главной целью является не мирское благополучие, а успех их проповеди!

Неясно все же, как следует понимать заключительные слова именем Святаго Сына Твоего Иисуса, как окончание молитвы или как призвание той силы, что творит чудеса (см. Деян. 3:6)? Исходя из контекста, скорее всего, последнее предположение является более правильным.

И, по молитве их, поколебалось место, где они были собраны… (4:31). Еще в Ветхом Завете землетрясение нередко сопровождает явление Бога или указывает на Его присутствие. В свое время Павел и Сила восприняли землетрясение как знак того, что их молитва услышана (Деян. 16:26).

Однако наряду с этим внешним явлением происходит также и духовное событие. Молящиеся исполнились все Духа Святаго, и говорили слово Божие с дерзновением (4:31). Очевидно, в ранней христианской Церкви помимо нередких случаев обладания дарами Святого Духа имели место и длительные состояния «исполненности Святым Духом». Можно лишь предположить, что в данном случае речь идет о чрезвычайном событии, напоминающем описание Пятидесятницы. Однако прекращение такого состояния не означает, что необходимо во что бы то ни стало стремиться вновь его обрести.

Подлинность благодарственной молитвы в целом не вызывает сомнений, тем более что в ней содержатся элементы, свойственные древнееврейскому языку и ранней христологии. Следует особо подчеркнуть, что эта молитва учит нас прежде всего тому, что первым христианам успех Евангелия был дороже личной безопасности.

Краткое описание первохристианской общины (4:32—37)

4:32 У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее.

4:33 Апостолы же с великою силою свидетельствовали о воскресении Господа Иисуса Христа; и великая благодать была на всех их.

4:34 Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного

4:35 и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду.

4:36 Так Иосия, прозванный от Апостолов Варнавою, что значит — сын утешения, левит, родом Кипрянин,

4:37 у которого была своя земля, продав ее, принес деньги и положил к ногам Апостолов.

Если в первом кратком резюме (см. Толкование на первую главу Деяний) Лука рассказывает о событиях, происходящих с учениками между вознесением и Пятидесятницей, а во втором (Толкование на вторую главу Деяний) — о случившемся после Пятидесятницы, где впервые упоминается общая собственность, то в здесь эта тема становится основной. В конце 4 главы деяний Церковь представлена в известном смысле как достигшая своего апогея: она возрастает и в духовном плане, и численно, она с честью выдержала первое испытание на прочность, и кроме того, отличается удивительной гармоничностью. Вместе с тем она неизменно пользуется благосклонностью народа, что и защищает ее от гнева членов синедриона.

Вернейшим признаком внутренней гармонии и истинного единства является готовность отдельных членов Церкви отказаться в пользу неимущих христиан от своей собственности и привилегий. Следует учесть, что не только из религиозных побуждений, по и из соображений иного рода чувство общности часто приводит к тому, что в Деяниях описано следующими словами: …все у них было общее (4:32). Лука незамедлительно поясняет, что речь идет не о социальном «пробуждении» и что общинное владение имуществом возникло исключительно в результате проповеди о Воскресшем (4:33). Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что в этот ранний период свидетельство о воскресении Господа Иисуса Христа, очевидно, оставалось прерогативой апостолов, т. е. тех людей, которые воочию видели Воскресшего и были посланы Им Самим благовествовать. Пока апостолы были живы, это свидетельствование считалось их основной обязанностью, однако они трудились не ради собственного престижа, а ради провозглашения исторической достоверности возвещаемого. В дальнейшем эту позицию всецело разделял и Павел, приходивший в Иерусалим советоваться с апостолами.

К добровольному переделу имущества могли побуждать, во-первых, высказывания Иисуса на этот счет, во-вторых, положительное восприятие ветхозаветной богоугодности бедных и, в-третьих, ожидание скорого возвращения Христа для окончательного Суда. К этому можно добавить еще и то, что глаза, открытые верой для любви, дали людям способность лучше видеть нужду ближнего. Этой способности лишены те, кто поглощен лишь собой, заботой о личном благополучии. Позднее мы находим аналогичные высказывания в Послании Иакова, который, вероятно, оказывал большое влияние на раннюю Церковь.

Состоятельные члены общины полностью или частично продавали свое имущество (Лука говорит о домах и землях, причем важно отметить, что последние передавались у израильтян по наследству), а вырученные деньги приносили к ногам Апостолов (4:34 и сл.). Выражение полагали к ногам (см. также Лк. 7:38; 8:35,41; 17:16; Деян. 5:2; 7:58; 22:3) скорее всего означает подношение даров или принесение жертвы. Таким образом, распорядителями собранных средств становились апостолы. Очевидно, что Лука предпосылает такому обобществлению имущества добрую волю уверовавших, поскольку в действительности никого не вынуждали продавать свое добро. С другой стороны, распределение осуществлялось по принципу в чем кто имел нужду. Таким образом, никто не имел возможности обогатиться за счет своего ближнего, но в то же время каждый получал то, в чем нуждался.

В качестве яркого примера тут же приводится Иосия, прозванный… Варнавою. Позднее он неоднократно упоминается в связи с различными событиями как активный участник проповеди среди иудеев диаспоры, прозелитов и язычников (Деян. 9:27; 11:22; 13:2). Уже в гл. 4 Деяний этот человек отличается особой готовностью полностью посвятить себя общему делу. Будучи уроженцем Кипра, он имел участок земли в Иерусалиме, который продал, а деньги отдал церковной общине. Не вполне ясно, с чем именно связано упоминание об Иосии: первым ли он совершил такой поступок, послуживший примером для других, или же он играл некую значительную роль в жизни общины. Начиная с этого левита впервые упоминаются связи христиан со служителями Храма, которым суждено впоследствии значительно расшириться (см. Деян. 6:7). Спорным остается и вопрос об употреблении имени Варнава, которое Лука толкует как «сын утешения». Не исключено, что эго было имя его отца

Толкование на пятую  главу Деяний Святых Апостолов